Ендарь

Неведомые сущности, про которых рассказывала бабушка, хорошо известны в народе. Но про некоторых информации почти не найти. Так долго и тщетно искала я в сети упоминание про сумерю. И очень жалею теперь, что не расспросила подробнее о нём бабушку.

Скудно и кратко упоминает интернет и ендаря. А между тем к этому потустороннему существу ходили раньше по весне пасечники – поклониться да попросить кусочек дубовой коры.

Про него — следующая история.

В войну бабушка с детьми жила в деревне.

Там она впервые побывала в лесу, постепенно узнавая все его тропы, все его особые места – заросшие ягодами да грибами прогалины, и полюбила после навсегда.

Там же приобщилась к обычаям и причудам местного населения. И после, в старости вспоминала с теплотой, пересказывая мне.

Жил в той деревне одиноким бирюком дед Прохор. С людьми почти не знался – общался только с пчёлами своими, чудил частенько, но местные ему всё прощали из-за мёда, которым дед щедро одаривал всех. Непременно в каждый двор заходил и на крылечке оставлял соты на тарелочке да полный бидон золотого душистого мёда.

Пасека у деда была знатная. Рой здоровый, работящий.

Всё потому, что знал Прохор как крапчику угодить.

Крапчик – он вроде главного над всеми пчёлами. На каждой пасеке – свой. Что-то вроде обережного духа роя.

Из зимовника вынимал Прохор ульи к середине апреля. Ждал, когда полностью сойдет снег, но для верности пересыпал ещё землю вокруг соломой, чтобы холод, идущий от земли, отгородить. После уже открывал летки – пускал пчел в первый раз. И тогда же раскладывал крапчику подношение.

За подношением этим отправлялся дед в лес.

В Пудов день с раннего утра шёл к старому дубу, что рос далеко в чаще. Считалось, что в это время просыпается ендарь – то ли дух дуба, то ли просто диковинная сущность…Вылезает из норы, что под корнями дуба, потягивается да дышит жадно свежим весенним воздухом. А как выдохнет – так и лес отзовётся сразу, оживится, встряхнётся, будто окончательно осознает – вот она, весна, наконец-то пришла!

Ендарь и сам вроде небольшого кряжистого пня. Перебирает о землю руками-корнями да мелкими шажочками за солнцем передвигается. А найдёт холмик повыше – взберётся и замрёт под тёплыми лучами – греется. И тогда совсем уж как пень делается – не отличить. Пройдет кто мимо и не заметит даже.

Деревенские бабки говаривали, что теперь ендаря редко увидеть можно – времена не те. А вот раньше старые люди часто встречали, было дело.

Непременно нужно при встрече поклониться ендарю да попросить кусок дубовой коры. Он не отказывал – отдирал от бока и на землю клал. Следовало с поклоном кору взять, а на её место откуп положить – монетку, или стёклышко цветное, или сплетённую из красных ленточек косицу…И уходить сразу, но по особому только — пятиться, глаз не поднимая. А уж потом развернуться и не оглядываясь поспешать домой.

Кору ту крошили меленько и клали в улье на приступочку — дощечку для прилёта, под леток. И крапчику подношение и пчёлам польза, чтобы ползали по ней и набирались особой силы на всё лето.

А Прохор – тот особенный, с ендарём дружбу давно водит. Не просто за корой ходит, он ещё рядышком с тем существом присаживается, под его боком погреться. Поэтому и живёт так долго! Больше века уже…

Знахарка деревенская божилась, что видала раз, как сидит Прохор, к пню прислонился да глаза закрыл. Молчит, улыбается. Пень тот с большую собаку, кора бугристая, грубая, кое-где мох зеленеет, росточки какие-то к свету пробиваются.

Она возьми да окликни:

— Прохор, чего сидишь?

Только дед смолчал, даже глаз не открыл. А вот пень заворочался будто, задвигался. Корешок один из земли выпустил да погрозил ей:

— Мол, что шумишь?

Она и поняла тогда, что ендарь это. И убралась поскорее прочь.

*картина Станислава Побытова